«Не мундир делает человека достойным, а человек должен быть достойным мундира». П. И. Изместьев

Мне было 4 года. Заболел зуб. Когда поехали в стоматологию, оказалось, что зуб нужно не просто запломбировать, чего я к тому времени уже не боялся и спокойненько переносил, а реально лечить: удалять нерв и сверлить, сверлить, сверлить…

В тот день в больнице я вел себя не лучшим образом, категорически отказывался открывать рот, уговоры врача на меня не действовали. Родителям предложили вылечить зуб под общим наркозом.

Мы поехали домой. В памяти осталось одно – непрекращающаяся боль. Я даже не предполагал, что может быть настолько больно! Пожалуй, это была самая сильная физическая боль, которую мне пришлось к столь юному возрасту испытать. Мама боялась делать мне наркоз, при этом родители понимали, что добровольно вылечить зуб я не дам. Нужно было найти мотивацию, причем срочно, такую, чтобы я согласился опять приехать в стоматологию, открыть рот, позволить включить эту страшную бормашину и потревожить этот несчастный зуб. При этом вести себя более-менее прилично.

А зуб продолжал тем временем нещадно болеть, я непонарошку страдал, но категорически отказывался ехать в больницу. Никакие обещания желанных подарков и поездок в цирк-театр-зоопарк не увенчались успехом. Я был неумолим.

Родители думали-думали и (О, эврика!) придумали. Мне пообещали пошить ВОЕННУЮ ФОРМУ! Как мне кажется, до этого времени о военной форме я родителей и не просил, возможно, даже и не задумывался. Но меня почему-то именно этот подарок заинтересовал. Родители смекнули, что они на верном пути. Мне был красочно представлен образ бесстрашного, доблестного военного. В моих глазах военный стал символом мужественности, офицер – воплощением чести и достоинства. Родительское красноречие было весьма убедительным. Я захотел … во что бы то ни стало получить военную форму и … поехал в стоматологию.

Было страшно, больно, неприятно, но я вел себя достойно, как и полагается будущему военному. Нерв был удален, зуб благополучно вылечили, боль капитулировала. Наверное, это была моя первая победа. А еще я очень хорошо запомнил: родители мною гордились, хвалили, а врач сказала, что я настоящий солдат. Было приятно.

Родители выполнили обещание, папа нашел камуфляжную ткань, мама принялась шить военную форму. С непонятным трепетным чувством я наблюдал за процессом, даже помогал убирать обметочные нитки. Я с нетерпением ждал несколько дней, пока наконец-то смог надеть на себя честно заработанный мундир.

Казалось, мне завидовали все ребята в детском саду! Это сейчас военную форму для ребенка можно купить чуть ли не на каждом рынке, а тогда это был эксклюзивный товар. На улице я был безоговорочно командиром. История о больном зубе и о моем неоспоримом мужестве, конечно, стала достоянием общественности. Военную форму захотели другие мальчишки. А у меня она уже была, родная, выстраданная, заслуженная!

Зубы продолжали испытывать меня на прочность. Пломбы надолго не задерживались. Приходилось вновь и вновь проявлять свою волю. В стоматологию я надевал военную форму. Без вариантов. Это помогало мне морально, да и врачу было спокойнее. Солдат – значит, переноси боль спокойно и с достоинством!

Но, как говорил Ницше: «Что не убивает меня, то делает сильнее». Образ мужественного военного, когда-то рожденный в моих детских мечтах, приобретал все новые и новые манящие меня качества. Энциклопедия «Военная техника» казалась в стократ интереснее других книг. Отдельная тема «Оружие». С каким же трепетом и благоговением я рассматривал армейское оружие!

Родительская пропаганда работала в полной мере. Мама пошила новую военную форму большего размера. Она казалась мне еще круче прежней. Отец где-то раздобыл звездочки на погоны и шевроны. Я был счастлив. Потом появилась третья форма, четвертая…

В 2014 году отец пошел в ополчение. Я им гордился. А для себя точно решил, кем я хочу быть. Самое благородное дело, которое может совершить настоящий мужчина – быть достойным защитником своей Отчизны!

Военная форма - не для всех. Это ответственность, мужество, благородство и великая честь!